Поселок Ложок, расположенный недалеко от Искитима, известен своим чудодейственным источником, называемым Святым ключом. Но далеко не все знают печальную и жестокую историю этого места, и не обращают внимания на сохранившиеся артефакты – угрюмые свидетели эпохи трагедий.
«На территории нынешнего микрорайона Ложок с 1929-го по 1956 год действовал Искитимский лагерь особо строгого режима. По свидетельствам очевидцев, это был самый жестокий «каторжный лагерь», известный за свою бесчеловечность заключенным всего Советского Союза»… Именно так начинается книга бердского священника Игоря Затолокина «Ложок. Из истории Искитимского каторжного лагеря», выпущенная в 2007 году.
Отец Игорь, историк по своему светскому образованию, буквально по крупицам собрал изрядный фактический, документальный материал, записал многочисленные воспоминания живых свидетелей о том, что представлял собой ОЛП №4 — один из самых коварных лагерей ГУЛАГа времен сталинских репрессий. В дальнейшем эти материалы легли в основу его документальной книги.
Если бы не живые еще очевидцы, написать такую книгу было бы невозможно. Священник разговаривал с десятками людей – охранниками, работниками лагеря, удалось даже разыскать одного настоящего заключенного, чудом выжившего и здравствующего по сей день. Отыскал он и записки художника Михаила Соколова, который рассказывал, что будучи на пересылке Магадана вместе с остальными заключенными молил об одном: «Только не в Искитим!». Вспомнил священник в книге и почти неизвестный эпизод с Александром Солженицыным. Оказывается, в 1994 году Александр Исаевич, возвращаясь на поезде домой по маршруту Владивосток – Москва, специально заезжал в Искитим, чтобы почтить память замученных, потерявших рассудок от голода, холода и страданий людей.
Попасть в четвертый ОЛП было равносильно смертельному приговору. Вернуться отсюда было почти невозможно. Молва окрестила Отдельный лагерный пункт в Ложке Лагерем Уничтожения, Лагерем Смерти,- рассказывает отец Игорь. – Рабский, по сути дела, труд… Заключенные добывали здесь известняк и мрамор. Известняк обжигали в шахтных печах, специально для этого построенных рядом с карьерами. Полученную известь отправляли на металлургические комбинаты. Использовалась она и на стройках. Печи для обжига известняка сохранились и до наших дней.
В него попадали и отпетые уголовники, и те, кто многократно пытался бежать из других лагерей, и обвиненные в измене родины. Здесь были мужчины и женщины. Логика простая: если зимой температура на дне карьера больше сорока градусов мороза, а работа невероятно тяжелая, то в скором времени одним врагом народа будет меньше.
Заключенные были заняты преимущественно на крайне вредном для здоровья производстве извести и камня в карьере, а также лесозаготовками. Условия работ были невероятно тяжелыми, скажем, зимой температура на дне карьера доходила до 43 градусов мороза. Заключенные шли на все, чтобы покинуть эту зону. Известен случай, когда один из них, крепкий мужик, расколол сахар в пыль и вдыхал в легкие. Умер через два месяца.
По скромным оценкам священника, обоснованным в его книге, умерших в искитимском лагере было 30 тысяч человек. Вот пара цитат из книги: «Прибывших в искитимский лагерь в одну из зим содержали в вагонах из-под угля без крыши, в лютые морозы одеты они были в том, в чем их арестовывали». «Люди умирали сотнями. Их выкладывали на мороз, складывали штабелями, замораживали, потом пилили на части двуручной пилой и топили печи на Искитимском кирпичном заводе».
В Ложке смертность среди заключенных в разы превосходила среднесписочную по ГУЛАГу. Недоедание и недосып, помноженные на разъедавшую легкие известковую пыль и неотвратимый в этих условиях силикоз довершали свое скорбное дело в очень короткие сроки. Дневная норма на заключенного — пробурить пять метров шпура в камне. А чтобы пройти хотя бы один метр, требовалось сделать порядка 1600 ударов кувалдой по металлическому пробойнику. Работали с семи часов утра до шести часов вечера. За всё это время полагался только скудный завтрак и не менее простой ужин. Тем же, кто по каким-либо причинам не мог работать или выполнить норму, паёк здесь не полагался — лагерь считался штрафным. Так что «зэки» умирали здесь больной и голодной смертью.
Где хоронили останки тех, кто не пошел в топки печей, до сих пор неизвестно, но очевидно, что где-то в районе Ложка. Вероятнее всего, это были массовые захоронения, когда трупы сваливали в яму и закапывали.
Печальна история и самого Святого ключа. Наряду с заключенными, отбывающими свои сроки за тяжелые преступления, на зоне лагеря трудились и священники, страдавшие здесь за веру. По данным некоторых источников, в один из дней группа священников не смогла выйти на работы по состоянию здоровья. Разумеется, такого в лагере не прощали, и священников приговорили к расстрелу. Приговор в действие привели немедленно. Сколько именно священнослужителей расстреляли, доподлинно неизвестно — кто-то указывает 9 человек, кто-то и все 20. И как раз на месте массового расстрела священнослужителей забил родник. Вскоре люди стали замечать его целебные свойства, и к источнику потянулись паломники.
Сегодня уже почти ничего не напоминает о тех временах. На месте плаца стоит Дворец культуры, там, где стояли бараки, теперь дома или огороды. Еще пару десятилетий назад здесь можно было увидеть мотки колючей проволоки, стены бараков… Сегодня от лагерной вышки осталась только фотография, колючку и камень, из которого складывали стены, растащили для хозяйственных нужд. Остались только холмики, поросшие березами, да две стены, которые в небольшом леске сразу и не увидишь. А вот два известковых карьера, конечно, деться никуда не могли. Когда сгинула сталинская эпоха, их затопили.
